|
ПОСЛЕДНИЙ
ГОД ЖИЗНИ «Существовало три основных
Курта: рок-звезда.
отец семейства и абердинский неудачник. Все трое находи-
лись в конфликте между собой».
Элис Уилер, фотограф
Знаком того, что Кобеины решили
вести «что-то вроде
нормальной семенной жизни», явилась покупка ими одинна-
дцатиакрового имения (а проще говоря, фермы) в Карнейшн,
небольшом поселении в двадцати милях к востоку от Сиэт-
ла, которое обошлось им в 400 тысяч долларов. Покупка
собственности, по-видимому, явилась для Курта наиболее
здравомыслящим поступком после того, как он стал знаме-
нитым. «Он мечтал уехать туда и никогда не возвращаться, -
вспоминала его мать. - Он любил бывать там с Кортни и
Фрэнсис и, может быть, еще несколькими близкими друзья-
ми, выращивать овощи и цветы, немного играть для себя и
не хотел возвращаться». Курт также приобрел для Кортни
новую машину, «лексус», и снова стал водить сам.
Кобейны также сняли дом в Сиэтле, на Лейксайд-
авеню, прямо у озера, который наиболее соответствовал
представлениям о «нормальной семейной жизни», которую
они собирались вести. В доме было четыре спальни, а вокруг
был каменный сад с кустами рододендронов, лодочный ан-
гар и даже баскетбольная корзина. Среди соседей Курта и
Кортни были университетский профессор и вице-президент
компании «Боинг».
|
Несмотря на все свое
богатство Курт по-прежнему де-
лал покупки в обычном супермаркете и всегда находил вре-
мя, чтобы пообщаться с фэнами и просто любопытными. По
мнению одного из местных жителей, «ему была смешна са-
ма мысль о том, что он чем-то отличается от других».
Однако, невзирая на все внешние знаки стабильности,
Кобейны продолжали вести хаотичную жизнь, которую вели
всегда. Их сиэтлский дом сочетал в себе атмосферу экспе-
риментальногоо искусства, присущую жилищу Курта в
Олимпии, с атмосферой наркотического загула, свойствен-
ную их квартире в Лос- Анджелесе. Один угол дома, обозна-
ченный как «комната для хлама», был забит книгами, газе-
тами, разлагающейся пищей, пустыми бутылками и частями
гитар. Там стоял также буддистский алтарь Кортни. Пол
был
усеян бычками, «золотыми» и «платиновыми» дисками и их
коробками. Одна из спален была превращена в художест-
венную студию, совмещенную со складом жестяных банок и
битой посуды. Курт обычно проводил время за кухонным
столом, занимаясь собиранием анатомического манекена.
Свидетелями наиболее бурных проявлений семейной
жизни Кобейнов становились их соседи. Так, по воспомина-
ниям одного из них, однажды ночью Курт выскочил на
крыльцо и с криками стал швырять одежду Кортни на улицу.
В другой раз он набросился на собственную машину с мон-
тировкой и разбил ветровое стекло, после чего, «словно
бык», ринулся к озеру. Вызываемая соседями полиция по-
сещала беспокойную пару с периодичностью примерно два
раза за пять недель. Впрочем, через год Кобейны купили
собственный дом, и тихая улочка зажила своей обычной
жизнью.
|
9
апреля НИРВАНА дала свой первый за полгода кон-
церт в Соединенных Штатах. Это было благотворительное
выступление в Cow Palace в Сан-Франциско, весь сбор от
которого в размере пятидесяти тысяч долларов пошел жерт-
вам изнасилований во время войны на Балканах. На пресс-
конференции Крис прочувствованно говорил о тяжелом по-
ложении балканских женщин и, поддержанный Кортни, на-
стаивал, что «смысл панка» заключается в том, чтобы «дать
возможность женщинам жить собственной жизнью».
Курт не принимал никакого участия в политических
декларациях. По-видимому, он был просто рад представив-
шейся возможности поиграть. Концерт открылся «Rape Me»
и включал в себя семь других новых вещей, записанных в
феврале на Pachyderm Studios. Выступление прошло с боль-
шим подъемом и завершилось традиционным нырянием
Курта в ударную установку.
Между тем физическое и умственное здоровье Кобейна
продолжало неуклонно ухудшаться. В конце 1993 года он
чуть было не бросил пить, однако в остальном дело обстояло
еще хуже. Практически каждый вечер, если он был в Сиэтле,
Курта можно было увидеть у заброшенного дома на Гар-
вард-авеню, где он покупал героин. Он по-прежнему непре-
рывно курил марихуану и обычные сигареты и редко ел.
Хотя друзья предпочитали об этом не говорить, всем
было ясно, что Курт стал психически неустойчивым. «Он
бьш испуган, ему казалось, что люди преследуют его, что
его разговоры прослушиваются», - вспоминал близко знав-
ший Курта репортер Фрэнк Халм. Когда в дом на Лейксаид-
авеню пришли монтеры с телефонной станции, Курт за-
крылся на цокольном этаже, опасаясь, что это пришли за
ним «агенты». Кроме того, у него развился любовный бред,
и он отправил одной юной студентке-художнице семь или
восемь любовных посланий с предложением встретиться с
ним в одном из сиэтлских отелей. Когда девушка отказала,
он стал звонить ей по десять раз на дню, провожал ее до
до-
ма и в заключение послал ей кирпич, завернутый в бумагу
с
запиской: «Я не одержим тобой. Я просто хотел поговорить
с тобой о концептуальном искусстве». |
Возможно,
в основе странного поведения Курта лежал
его давний страх перед старостью, сопряженный с осознани-
ем того, что в двадцать шесть лет его лучшие годы уже ос-
тались позади. И хотя миллионам людей все еще нравилась
музыка НИРВАНЫ, росло число тех, кто считал их фирмен-
ную смесь апатии и ярости устаревшей. Среди поклонников
группы было немало и таких, кому просто надоел беспро-
светный мрак гразджа. Таким образом, Курт мог вполне ре-
ально опасаться потери своей аудитории.
«Большая часть его проблем была связана с творческим
кризисом, - рассказывал один из друзей Курта. - В музы-
кальном плане это был скорее закат, чем рассвет». Курт сто-
ял у истоков гранджа и в большей степени, чем кто-либо
другой, мог считаться его создателем. Он воспользовался
преимуществом писания на доске, пока она была еще прак-
тически чистой. Теперь НИРВАНЕ приходилось конкуриро-
вать со множеством новых групп, и это деморализовывало
Курта. Всем было хорошо известно, что группе понадоби-
лось почти два года, чтобы выпустить альбом с новым мате-
риалом. Ходили постоянные слухи о ее распаде. Крис от-
крыто говорил о возможности сольной карьеры, а сам Курт
признавался, что хочет основать независимую фирму,
«чтобы записывать уличных бродяг, людей с физическими
недостатками и умственно неполноценных». |
Другим
мучительным для Кобейна моментом явилось
осознание им своей трансформации из бунтаря в то, что он
больше всего ненавидел - богатую знаменитость. Ему при-
ходилось постоянно убеждать себя в том, что его слава
вполне заслуженна, и в этом мало кто из окружающих мог
его понять.
2 мая 1993 года Курт вернулся домой на Лейксайд-
авеню бледным, дрожащим и нетвердо стоящим на ногах.
Позднее вечером, во время семейного обеда, на котором
присутствовали его мать и сестра, состояние Кобейна на-
столько ухудшилось, что Кортни вынуждена была сделать
мужу инъекцию бупренорфина (запрещенного препарата,
используемого иногда для откачивания передозировавшихся
героином) и дать ему еще кучу разных таблеток, чтобы вы-
звать рвоту. После того как приехали медики и полиция,
Курт был отправлен в больницу, откуда, впрочем, его вскоре
выписали. Полиции Кортни сказала, что такие случаи про-
исходили и раньше. |
4
июня полиция вновь была вызвана в дом Кобейнов.
Согласно протоколу, «подозреваемый Курт Кобейн и потер-
певшая Кортни Лав вступили в спор из-за хранящегося в до-
ме оружия. Потерпевшая Кортни заявила, что выплеснула в
лицо подозреваемому Курту стакан сока, в ответ на что по-
дозреваемый Курт толкнул ее. Потерпевшая в свою очередь
толкнула подозреваемого, после чего подозреваемый пова-
лил потерпевшую на пол и стал душить ее, оставив царапи-
ну». Позднее Кортни утверждала, что драка завязалась из-за
«суицидального» пристрастия Курта к наркотикам. Курта
арестовали и поместили в окружную тюрьму, откуда он был
выпущен через три часа под залог в 950 долларов.
Утром 23 июля в Нью-Йорке Кортни услышала грохот в
ванной комнате отеля, где они с Куртом остановились. От-
крыв дверь, она обнаружила Курта без сознания. Спустя
считанные часы после того как его откачали от очередной
передозировки, Курт уже был вместе с группой на сцене в
Роузленде. Несмотря ни на что концерт прошел успешно,
хотя состояние Курта не укрылось от бдительных журнали-
стов, один из которых написал позднее, что Курт «выглядел
как человек, собаку которого только что задавила машина».
Следующие три дня Курт провел, давая интервью в
Нью-Йорке. |
На
вопрос корреспондентки журнала «Face»:
«Думает ли он, что может жить вечно?», Курт ответил:
«Конечно. Я думаю, когда ты умираешь, ты совершенно
счастлив, и твоя душа где-то продолжает жить, и существует
эта позитивная энергия. Я совсем не боюсь смерти». Друго-
му корреспонденту Курт сказал: «У меня всю жизнь были
суицидальные намерения. Я просто не хочу умирать сейчас.
Иметь ребенка и любить - это единственное, что делает ме-
ня счастливым».
Три недели спустя, 6 августа, в Сиэтле НИРВАНА дала
свой завершающий концерт в качестве трио. В последний
момент они присоединились к благотворительной акции,
посвященной памяти Мии Запаты, участницы одной из ме-
стных групп, убитой в прошлом месяце, фотограф Майкл
Эндил рассказывал, что после концерта обнаружил пьяного
Курта за кулисами, где тот судил поединок между Кортни и
подружкой Тэда Доила. В результате они опрокинули лампу,
и в гримерной возник пожар. После этого Курт отправился
к
своему торговцу за героином и закончил вечер в баре одного
из центральных отелей, где раздавал автографы туристам и
бизнесменам и утверждал, что «несмотря на дерьмовую по-
году» Сиэтл является «лучшим местом на земле». |
К
этому времени Курт играл всего несколько концертов
в год, однако даже это полностью выматывало его. Он был
мертвенно-бледен, его вес упал до 115 фунтов (52 кг), а
го-
лос превратился в едва слышное рычание. Прекрасно пони-
ма'[, кпк он выглядит, Курт стал все чаще появляться на
ули-
це в шапке и черных очках. В довершении всех бед его боли
в животе возобновились, что явилось дополнительным сти-
мулом к хроническому употреблению героина.
Помимо передозировок в мае и июле бьш еще случаи в
Сан-Франциско, когда Курт ввалился в одну из клиник с
мертвенно-бледным лицом и едва дыша. Врачи оказали ему
необходимую помощь, при этом у него из руки были извле-
чены две сломанных иглы. Его можно было увидеть поку-
пающим героин перед закусочной для автомобилистов на
Бродвее, в парке неподалеку от дома, у входа в сиэтлскую
публичную библиотеку. В сентябре Курт предпринял еще
один курс детоксикации, готовясь к осенне-зимним турам по
Штатам и Европе.
Одновременно с ухудшением здоровья росли раздражи-
тельность Курта и его неприятие соперников. На вопрос
журналиста Дэвида Фрика по поводу PEARL JAM Курт сна-
чала сказал, что «не хочет углубляться в это», а потом доба-
вил: «Я уверен, что они не сделали ничего, чтобы бросить
вызов своей аудитории, как это сделали мы (в In Utero).
Это
благополучная рок-группа». |
Раньше
Курт отчаянно пытался убедить себя, что мрач-
ная полоса в жизни скоро закончится и вот-вот впереди за-
брезжит свет. Ему казалось, что все, что для этого нужно,
это немного отдохнуть, переждать волну критики и обвине-
ний. Теперь, спустя год после начала направленной против
него кампании в прессе, у него, кажется, не осталось ника-
ких надежд. Согласно воспоминаниям близко знавшего Кур-
та писателя Дэвида Хейга, «его очень беспокоила мысль о
том, что невыносимое положение вместо того, чтобы улуч-
шиться, может стать еще более невыносимым». Готовясь к
туру в октябре 1993 года, Курт, кажется, утратил даже уве-
ренность в своем профессионализме. «Мы совершенно ис-
тощились, - сказал он в одном из интервью. - Мы подошли
к тому пределу, когда все начинает повторяться. Не к чему
стремиться, нечего ожидать». В том же интервью Курт зая-
вил, что «через пять лет я буду совершенно забыт».
Единственное, что к этому времени оставалось в жизни
Курта помимо наркотиков, были его жена и дочь. По мне-
нию репортера Фрэнка Халма, «Курт находился в подчине-
нии у одной и боготворил другую». Он с необычайной акку-
ратностью относился к своим отцовским обязанностям: сам
подогревал молоко и проверял, чем няня кормит его дочь.
Как всякий любящий отец, он с восторгом показывал фото-
графии Фрэнсис друзьям. |
На
вручение ежегодных премий MTV 8 сентября Курт
явился в модном полосатом пиджаке из джерси и толстых
солнцезащитных очках красного цвета. На руках он держал
фпэнсис и уверял собравшихся, что стал «самым настоящим
денди». Сама церемония коренным образом отличалась от
того что происходило год назад. Несмотря на то что НИР-
ВАНА вновь победила в номинации «За лучший альтерна-
тивный клип», на этот раз с «In Bloom», все прошло очень
спокойно и, по мнению звукоинженера Элана Уайнберга,
«напоминало скорее пикник, чем рок-шоу». Напряжение
возникло лишь однажды, когда охранник, введенный в за-
блуждение видом улыбающегося Курта, несущего на плечах
Фрэнсис, потребовал у Кобейна удостоверение личности,
прежде чем выпустить его на сцену.
Две недели спустя НИРВАНА во второй раз выступила
на «Saturday Night Live». Наркотически-разгульный хаос
первого выступления на этот раз уступил место атмосфере
высокого профессионализма. Группа выступала в расши-
ренном составе, с добавленной ритм-гитарой, на которой
играл Пэт Смир, входивший ранее в состав легендарной лос-
анджелесской панк-группы GERMS. НИРВАНА отыграла две
вещи с In Utero, раскланялась и степенно удалилась. Не бы-
ло ни ломания инструментов, ни французских поцелуев.
Наверное, одним из самых любопытных эпизодов жиз-
ни Курта этого времени, характеризующим поиски им новых
горизонтов, явилась его встреча с Уильямом Берроузом.
Знакомство состоялось через общего друга. Тора Линдсея,
работавшего на независимой фирме Tim Kerr Records. |
Хотя,
по собственному признанию автора «Голого завтрака», он не
очень «врубался в грандж», тем не менее он «восхищался
пылом» музыки Курта. В это время Берроуз прислал Тиму
Керру запись своего чтения одного из произведений, кото-
рую тот наложил на сэмплы гитары Курта и выпустил в свет
под названием «The Priest They Called Him».
Позднее Курт послал факс Берроузу в Лоуренс, штат
Канзас, с предложением сыграть роль распятого в клипе
«Heart-Shaped Box», однако Берроуз отказался. После еще
одного обмена факсами, в котором Курт между прочим вы-
разил надежду, что писатель не воспримет его послание как
«поиск новых источников наркотиков», решено было встре-
титься в Лоуренсе. Вот как Берроуз описывал впоследствии
эту встречу: «Я уже ждал его, и Курт вышел из машины с
еще одним человеком (дорожным менеджером Алексом
Маклеодом). Кобейн был очень застенчив, очень вежлив и,
по-видимому, был доволен тем, что я не испытывал в его
присутствии благоговейного ужаса. В нем было что-то
мальчишеское, хрупкое и обаятельно-потерянное. Он курил
сигареты, но ничего не пил. Наркотиков не было. Я так и
не
показал ему свою коллекцию оружия». Вечер закончился
обменом подарками: Курт получил живописное полотно, а
сам подарил Берроузу биографию Лидбелли, на которой по-
ставил свой автограф. Провожая взглядом отъезжающий
лимузин, старый писатель заметил секретарю: «С этим пар-
нем что-то не так. |
Он
хмурится безо всяких причин».
Осенний концерт в Лондоне со всей очевидностью по-
казал, что выступления НИРВАНЫ уже не имеют никакого
отношения к андеграунду. Масштабы коммерциализации,
торговли наркотиками и майками, процветавшей там, сдела-
ли бы честь самим ROLLING STONES. В музыкальном же
плане концерт принес разочарование.
18 октября НИРВАНА начала свой полномасштабный
тур по Соединенным Штатам, первый за два года. Курт
предпочел бы ограничить выступления небольшими клуба-
ми, где все могли бы танцевать и не было бы нужды воору-
жаться биноклями. Однако для группы было уже слишком
поздно бороться с гигантской шоу-машиной, которую они
же сами и создали. В результате тур включал в себя сорок
пять концертов на самых различных площадках перед ауди-
торией, привычно нюхавшей кокаин и размахивающей зна-
менами с надписью «Teen Spirit». Сцена была декорирована
под лес с похожими на скелеты деревьями и бумажными
птицами. Курт воспользовался также идеей кинорежиссера
Вима Вевдерса и поставил по бокам сцены крылатые анато-
мические манекены вроде того, который изображен на об-
ложке In Utero. Претерпел изменение и состав группы: те-
перь в ней играл второй гитарист Пэт Смир и виолончелист
Лори Голдстон из сиэтлского оркестра BLACK CAT. |
На
этот раз НИРВАНА решила получить от ijyi чак
можно больше удовольствия. Они взяли с собой свои люби
мые группы, включая BREEDERS, BUTTHOLE SURFERS,
CHOKEBORE, COME, HALF JAPANESE, MEAT PUPPETS, MUD-
HONEY и SHONEN KNIFE. НИРВАНУ везли два автобуса,
они останавливались в хороших отелях, и у них даже был
свой массажист. Они запланировали много дней для отдыха
и взяли с собой жен, невест и друзей. Возможно, поэтому
они играли в этот раз самые лучшие концерты за все время
своего существования.
Так как Кортни со своей группой HOLE была занята за-
писью материала к новому альбому, в эту поездку Курт взял
с собой Фрэнсис, которая в самом прямом смысле была све-
том его жизни. Всякий раз, как он видел ее, его лицо светле-
ло, морщины на лбу разглаживались, и все пространство во-
круг озарялось его радостью. |
Курт
был на подъеме. Еще до начала тура он признался
Дэвиду Фрику, «что никогда не чувствовал себя счастливее».
Другому репортеру он сказал, что «излечился» как от нарко-
тической зависимости, так и от болей в животе. Окружен-
ный толпой телохранителей, журналистов, поваров, шофе-
ров и личных консультантов, Курт, тем не менее, всегда был
настроен на неформальное общение с аудиторией. Так в
Канзасе он вышел на сцену и обратился к публике с вопро-
сом: «Кевин здесь?» Он побуждал аудиторию подпевать
припевы наиболее известных вещей. Наверное, наиболее
сюрреалистическим моментом тура явился звук голосов
6000 глоток, старательно выводящих слова «Rape Me».
В одном из интервью в Чикаго, перечислив причины
своего нынешнего оптимистического настроения («Выпуск
диска. Моя семья. Встреча с Уильямом Берроузом и работа
над совместным диском»), Курт бросил замечание, которое
постфактум можно было расценить как указание на близя-
щуюся трагическую развязку: «Я только надеюсь, что не бу-
ду счастлив настолько, что мне станет скучно. Думаю, я все-
гда останусь невротиком, способным на какую-нибудь ди-
кость». |
Неудовлетворенность
Курта «формулой НИРВАНЫ»,
впервые проявившаяся в Роузленде, когда он настоял на
введении в концерт акустического номера, проявилась в
полной мере 18 ноября 1993, когда НИРВАНА пополнила
собой список групп, участвующих в акустических концер-
тах, организованных MTV. Выступление в Sony Studios в
Нью-Йорке было отмечено атмосферой довольства и благо-
получия, излучаемых группой, и самоиронией Курта («Даю
гарантию, вы забьете на эту песню»), который был в ударе,
сыпал шутками в перерывах между песнями и пел с подъе-
мом. Были исполнены версии «About A Girl», «Polly», «Come
As You Are» и «Pennyroyal Tea», которой Курт покорил даже
самых упорных поклонников гранджа, присутствоваших в
толпе. Наверное, лучше всего на концерте работали ранние
вещи из архивов Курта, которые он исполнял один, сгор-
бившись на стуле со своей акустической гитарой. Также бы-
ло исполнено беспрецедентное количество кавер-версий,
включая «The Man Who Sold The World», в которую Курт
добавил строчку о «слепом взгляде» успеха. Диск MTV Un-
plugged In New York был выпущен почти год спустя и по-
лучил премию «Грэмми». |
1993
год «Нирвана» завершила участием в организо-
ванном MTV в канун Нового года шоу «Live and Loud» в
Нью-Йорке. Фотограф Элис Уилер была поражена «гол-
ливудской атмосферой», царящей за кулисами: там было
полно группиз и «всем было глубоко наорать на группу». По
словам Уилер, которая сделала несколько снимков Кобейна,
это был «обычный, умный и самоуверенный» Курт. По мне-
нию Уилер, давно знавшей Кобейна, «существовало три ос-
новных Курта: рок-звезда, отец семейства и абердинский
неудачник. Все трое находились в конфликте между собой».
В этот же день, поздно вечером, Курт появился у зна-
комого заброшенного дома на Гарвард-авеню, где приобрел
станиолевый пакетик героина. После этого он направился в
бар, где выпил коктейль из текилы с джином, запив все это
микстурой от кашля. Домой он вернулся за полночь. По сви-
детельству соседей, поднимаясь нетвердым шагом по сту-
пенькам, Курт упал и скатился вниз, в сточную канаву, где
некоторое время лежал с легкой улыбкой, всматриваясь в
последний год своей жизни.
Завершающие концерты американского тура НИРВА-
НА отыграла в Сиэтле 7 и 8 января 1994 года. По свидетель-
ству очевидцев, Курт сохранил свое бодрое расположение
духа. После одного из концертов при непрекращающейся
овации он вышел на сцену, подошел к микрофону, закурил и
произнес двухминутную речь, обращаясь не только к битком
набитому залу, но и к огромной аудитории радиослушате-
лей. Медленно и тщательно подбирая слова, он говорил фэ-
нам о своей любви к ним. Эта короткая речь шесть раз пре-
рывалась аплодисментами, прежде чем он смог ее закон-
чить. |
19
января Кобейны приобрели за полтора миллиона
долларов дом в Сиэтле, на Лейк-Вашингтон-бульвар. Это
был серый трехэтажный особняк, скрытый за каменной сте-
ной, обвитой сверху непроницаемыми зарослями кустарни-
ка. Прилегающий к дому участок был украшен рододендро-
нами и азалиями, а из окна открывался великолепный вид на
озеро и далее на горы и леса центрального Вашингтона.
Дом был построен в начале века шведскими плотника-
ми из кедра, и в нем не было недостатка в предметах роско-
ши. Дубовые полы были покрыты дорогими коврами. Как и
на Лейксайд-авеню, одна комната была отведена Куртом для
занятий живописью. На цокольном этаже находился целый
склад книг, дисков, разломанных гитар и бутылок. В доме
была огромная модернизированная кухня, а в гостиной
имелся большой камин. Несмотря на хорошее расположение
дома посетители почему-то находили его довольно мрач-
ным. На стенах не было никаких картин. Так же, как и в
предыдущем жилище, окна вместо штор были завешаны тя-
желыми простынями.
Соседями Кобейнов на этот раз были банкиры и докто-
ра, что, кажется, доставляло Курту особое удовольствие.
«Солидные, преуспевающие люди», - отзывался он о них.
По-видимому, чувство уважения было обоюдным. «Они бы-
ли образцовыми соседями, - характеризовал Кобейнов
Уильям Бейларджн, чей дом примыкал к дому Курта. - Мы
были рады знакомству с творческими и интересными людь-
ми». В своем стремлении стать полноправным членом выс-
шего общества Курт даже преодолел свою застарелую нена-
висть к спорту и послал заявку на вступление в расположен-
ный неподалеку Сиэтлский теннисный клуб для себя и своей
семьи. Одновременно Курт начал отдаляться от многих из
своих старых друзей, для которых его богатство стало не-
преодолимой преградой для общения.
В начале года Курт заявил, что НИРВАНА примет уча-
стие в фестивале в Лоллапалузе, не забыв при этом лягнуть
соперников: «Мы должны продать больше дисков, чем
PEARL JAM». Никто из присутствовавших на его сиэтлских
концертах не мог предположить близость кризиса. «Как раз
наоборот, - вспоминал один из друзей Кобейна. - Впервые
у
Курта появился вкус к жизни. Он собирался с силами».
В это время Курт неоднократно подчеркивал свою при-
верженность НИРВАНЕ. После введения в состав группы
второго гитариста его, кажется, вполне удовлетворяло ее
звучание. На концертах Курту вновь стал присущ юмор,
свойственный его ранним выступлениям. Он регулярно наи-
грывал между номерами «Twilight Zone», исполнял песни по
просьбам. Он даже включил в репертуар группы хиппов-
скую песню «If You're Going To San Francisco». Прежде чем
уйти со сцены S января, он посвятил исполнение «Teen
Spirit» «Сиэтлу - самому приемлемому для жизни городу в
Америке». После этого Курт сорок минут стоял на улице под
дождем, раздавая автографы. |
|
|
